Выпускник МИЭТа Сергей Ревин рассказал о полете в космос

Сергей Ревин – 113-й космонавт России и 526-й космонавт мира. Родился 12 января 1966 года в Москве, окончил физико-технический факультет МИЭТ, работал инженером. В 1996 году прошел отбор в отряд космонавтов. С 15 мая по 17 сентября 2012 года находился в космической экспедиции. В 2014 году был награжден президентом РФ Золотой Звездой Героя России.

Провести вместе четыре месяца в замкнутом пространстве, на околоземной орбите – то еще испытание отношений на прочность. Как уживаются представители разных народов на МКС и какие правила действуют в международных экипажах, «Вечерка» расспросила Героя России, космонавта-испытателя Сергея Ревина.

– Сергей Николаевич, в июле Роскосмос обнародовал планы по созданию научно-производственного Национального космического центра в Москве. А если говорить о «плодах» космических программ, об экспедициях, помните, как складывался ваш международный старт к орбитальной станции?

– Наш пилотируемый корабль «Союз» стартовал с Байконура рано утром 15 мая 2012 года. В составе экипажа – командир Геннадий Падалка, я и второй бортинженер, американец Джозеф Акаба. Если честно, пришлось поволноваться...

Представьте, остается пара часов до запуска, ракета стоит на «стартовом столе», мы разместились в спускаемом аппарате в специальных ложементах, и вдруг датчики фиксируют резкое повышение уровня углекислого газа в кабине. Начинаем все проверять, и выясняется: при подготовке корабля техслужбы забыли снять заглушку на патроне очистки, через который должен по шлангу проходить выдыхаемый космонавтами воздух.

Устранить оплошность – секундное дело, однако в скафандре движения ограничены и дотянуться кистью до заглушки, спрятавшейся под креслом, никак не получается. В итоге к нам поднялся техник и быстро все уладил. Но вот такой «тест» на сплоченность команды мы прошли. А вообще теплые, дружеские отношения в международном экипаже складываются задолго до самого полета. Примерно за год до запланированной миссии начинаются совместные тренировки участников, выходные тоже проводим вместе. Если все нацелены на работу, хотят выполнить задачи максимально качественно, при нештатной ситуации слаженно отреагировать – тут не до конфликтов.

Кстати, когда мы прилетели на МКС, на борту станции уже находились голландец Андре Кейперс, россиянин Олег Кононенко и американец Дональд Петтит. Вместе мы поработали больше месяца, а потом на смену прилетел экипаж в составе русского, японца и американки. Так что в космосе постоянно представлена интернациональная команда. Все участники обязательно изучают русский и английский – два официальных языка МКС. Станция управляется из центров в РФ, США, Германии и Японии – и перед полетом космонавты проходят подготовку сразу в нескольких странах. Я, например, будучи в Японии, в свободный день успел еще самостоятельно на Фудзияму взобраться.

– Правда ли, что составлен особый кодекс поведения для членов международных экипажей?

– На борту действительно существует ряд табу: нельзя затрагивать вопросы расовые, религиозные, отношения полов.

– Как решается вопрос с кулинарными предпочтениями? Есть тюбики с национальной кухней?

– Тюбиками космонавты уже давно не пользуются, если только с соусами. Основное меню – консервированные и сублимированные продукты, которые разводим водой. За несколько месяцев до полета проводят дегустацию блюд в РФ и в США и потом на основе наших предпочтений готовят порционное питание в контейнерах. А на станции космонавты могут меняться своими обедами: у нас Джо любил русскую тушенку с горохом, а мы брали «по бартеру» американские десерты, кофе.

– В свое время космическая гонка была примером самой мощной конкуренции СССР и США. Скажите, может ли сегодня отдельная страна самостоятельно осваивать космос или покорение новых вершин неизбежно требует кооперации?

– В принципе, ведущие космические державы могут развивать собственные программы, тем более пока речь идет о работе на уже имеющейся базе фундаментальных открытий физики и технологий, человечество пока не может летать со скоростью света, чтобы осваивать другие галактики. Но даже при текущем уровне развития науки сотрудничество играет большую роль, хотя бы с точки зрения подстраховки, создания дублирующих систем. Например, если дело дойдет до строительства станций для уничтожения опасных астероидов.

– В 1961 году новость о первом полете советского человека в космос с триумфом прокатилась по всему миру. Юрия Гагарина встречали как героя десятки стран, где он побывал с Миссией мира. Есть ли сегодня «общественная нагрузка» у космонавтов, вроде Послов доброй воли ООН?

– Специальных должностей у нас нет, но есть Ассоциация участников космических полетов. Раз в год мы встречаемся в одной из стран на Международном конгрессе, а потом на один день разъезжаемся по школам, вузам, музеям в разных городах, чтобы рассказать детям и взрослым не только о космических программах, но и об уникальности нашей планеты и о том, как важно ее беречь. И, знаете, эти встречи всегда объединяют людей, вопреки санкциям и политическим разногласиям. В прошлом году мы были в Белоруссии, а в этом – поедем в Хьюстон, США.

Источник