Командировки чиновников cтали маркером поведения государственного организма
Исследование служебных поездок содействует углубленному осмыслению устойчивости и эффективности государства, считает заведующий лабораторией исторической и экологической антропологии, профессор кафедры отечественной истории ТюмГУ Евгений Крестьянников. В американском издании Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History– одном из наиболее авторитетных журналов мира, посвящающих свои страницы истории России–историк опубликовал статью, где посредством командировок диагностируются настройки государственной машины. Командирование чиновников в нормальном режиме функционирования правительственных учреждений и стабильном положении общества обеспечивает текущие потребности администрирования и существенно не отражается на состоянии государственного менеджмента и управляемых. В усложненных условиях командировки приобретают качества энергичного ответа власти на вызовы труднопреодолимых обстоятельств или способарешить серьезные проблемы и добиться повышения результативности управления. В последнем случае незначительная нерасчетливость и неизбежные при любом перемещении в пространстве неожиданности способны породить аномалии, даже разрушительные для государства и губительные для общественных отношений. Такие заключения сделал Е. Крестьянниковна основе исследования правосудия Западной Сибири в период поздней Российской империи.В 1897г. на регион распространялось действие Судебных уставов АлександраII, приспосабливая которые к местным условиям Министерство юстиции по инициативе его главы Николая Муравьева сконструировало судебные инстанции крайне подвижными: большинству мировых судей пришлось разъезжать в пределах своих участков, выполняя судейские и следовательские функции, окружные суды обязывались ездить в разные концы губерний для проведения выездных сессий, судебным палатам наказывалось регулярно заседать в городах подчиненных территорий. Ожидалось, что выезды судей на места судебных разбирательств при громадных сибирских расстояниях приблизят суд к населению. Однако, как пояснил профессор, уже в самой идее использования для этого командировок содержались изъяны, ведь командировочный режим трансформировал требования к профессионализму работников, предполагал повышение активности суда и его выносливости, а, например, в причинности одного из главных пороков судопроизводства всех эпох – волоките – возрастала роль географических факторов. Нормальному порядку, когда каждый подданный мог всегда обратиться в суд, противопоставлялся в целом аномальный для России – «командировочный», по природе которого общение с судом во многом зависело не от нужд и воли подданного, а от возможностей судебной системы, которые были весьма ограниченными. Интенсивные разъезды требовали увеличенных штата и финансирования, на чем столичные чиновники как раз и попытались сэкономить: в преддверии реформы Муравьев докладывал императору, что сибирский судебный округ обошелся казне на четверть дешевле любого другого. «Последствия эксперимента являлись негативными по всем позициям. Интенсивность командировок судей Западной Сибири была значительно выше, чем аналогичных чиновников в любом другом регионе империи,–сообщил Е. Крестьянников.–Судебным учреждениям именно этого края в начале ХХстолетия устойчиво принадлежало печальное лидерство по волоките среди всех судов страны. Судьи презирали собственные командировки, называя их "бродяжничеством", и шли на многочисленные злоупотребления, чтобы избавиться от поездок. Приблизить суд к населению не удалось даже чисто географически, при малочисленном штате самые незначительные по количеству и времени командировки дезорганизовывали юстицию, замедляли судопроизводство, роняли его качество, а для сибиряков многих районов, куда суд наведывался ограниченное количество раз и часто трудился в тяжелых условиях или вообще не приезжал, командировочный режим оставлял воображаемым присутствие судебной власти. Деятельность суда оказалась очень зависимой от тех факторов, какие определяли проблемность и отсталость Сибири: пороков местного управленческого аппарата, условий окружающей среды, благоустройства населенных пунктов, развитости транспорта и путей сообщения и т.д. Так, из-за опозданий пароходов, распутицы, разрушений мостов, отказа местных властей предоставить помещения и многого другого выездные судебные заседания постоянно срывались». Темой судейских командировок расширена перспектива применения концепции «имперской географии власти». Царизм не сумел разобраться с пространственными вызовами, показав себя нерасчетливым и малоспособным к прогнозированию имперской ситуации. Обманчивый правительственный утилитаризм создавал лишь иллюзию географического приближения суда к подданным. Судебная система оказывалась неспособной справляться с выпавшими на ее долю нагрузками, командировки подвергали нежелательным деформациям правосудие, ими были не довольны чиновники и люди. Таким образом, демонстрировался разлад между государством, юстицией и обществом, а царизм, усиливая своей волюнтаристской политикой и недальновидными новациями антагонизм в судебной сфере, нагнетал конфликтность в стране и дискредитировал себя. Статья также претендует на объяснение революционных процессов в России начала ХХ в. Режим командировок в его сибирской оболочке, искажая сам смысл правового суда, усиливал процессы политической и социальной поляризации. Новацией командировочного режима царизм вызывал к себе недовольство сразу с двух сторон: со стороны населения – к юстиции как носителю государственной власти, со стороны изможденных работой сибирских судебных чиновников – к центральному бюрократическому аппарату самодержавия. Враждебность по отношению к малодоступным судебным учреждениям культивировала в обществе склонность к самосуду, что в 1917г. создавало почву для использования советской властью идеи народного, с минимальным участием государства, правосудия.
Партнёр:
Тюменский государственный университет